"Герника" Пикассо

Пикассо приветствовал образование Испанской республики в 1931 году и тяжело переживал, когда в 1936-м в Испании разразилась Гражданская война, особенно, когда фашистская армия осадила его родной город Малагу. В апреле 1937 года самолеты люфтваффе бомбардировали деревню Гернику, хотя там и не было республиканских войск, и Герника запылала. Грустно сознавать, что в наши дни 1600 убитых не кажутся такой уж большой потерей, но в 1937 году эта цифра повергала в ужас. Пикассо ощутил себя прямым участником извечной битвы добра со злом. Ранее ему предложили сделать роспись для испанского павильона на Всемирной выставке в Париже, и он решил изобразить ужасы той бомбардировки.

Так появилась "Герника" — огромное полотно почти четыре метра в высоту и более восьми в ширину. Написанная в черных, белых и серых тонах, картина намеренно отсылает к газетным снимкам и обладает такой же разоблачительной документальностью. В окружении рыдающих женщин лежит разорванный на куски солдат, словно разбитая статуя. Раненая лошадь издает крик, слева надвигается разъяренный бык, а сверху, словно всевидящее око, сияет электрическая лампочка. Надежда теплится лишь в двух образах: свече, которую держит поникшая женщина, и маленьком цветке, прорастающем из земли рядом с павшим солдатом. "Герника" сделала Пикассо наследником Франсиско Гойи: он использовал приемы модернизма, чтобы поведать правду о человеческом страдании.

Он чувствовал, что в борьбе с силами зла нашел свое призвание, но ставки резко повысились, когда немецкие войска, прорвав линию Мажино, вторглись во Францию. Опасность для жизни Пикассо была вполне реальной. Он публично проклинал фашизм, его творчество проходило по разряду "дегенеративное" и его подозревали (ошибочно, но кого это волновало) в еврейском происхождении. Первым импульсом Пикассо было спасаться бегством, он добрался до Атлантического побережья, откуда мог бы уехать в Англию, США или Южную Америку. Но он намеренно вернулся в Париж. Это было самым мужественным решением в его жизни.

Представители немецкой власти не вылезали из его мастерской. Снова и снова копались в его бумагах, допрашивали на предмет местонахождения художников-евреев. Пикассо только улыбался в ответ и протягивал им открытки с репродукциями "Герники". Рассказывают, что однажды немецкий посланник, взяв в руки открытку с "Герникой", презрительно спросил: "Так это ваша работа, господин Пикассо?" — "Нет, — ответил художник, — ваша". И хотя многие биографы полагают эту историю выдумкой, легко вообразить, как дерзкий художник насмехается над врагом.