Улыбка гения всегда к месту (Самурай и гейша)

О. Сапожков "Самурай и гейша", 2003

Поскольку говорить о серьёзных вещах можно и через улыбку и через слёзы (это мы помним ещё по Гоголю), то я осмеливаюсь вам предложить свою безделицу - шутливый опус, выражающий впрочем весьма серьёзные мысли об искусстве. Эти мысли были записаны в стихотворной форме, как некий воображаемый диалог между эстетом и даже искусствоведом и простым художником, автором представленной картинки.

Если бы я был искусствоведом и художником одновременно,
то я бы сам спросил у себя, и сам бы себе ответил об этом рисунке так.
Но прежде бы я вспомнил один китайский стих:

День на исходе, из терема
аромат сладчайший струится.
Любовь их была на столетья,
а вместе лишь ночь проведут.
Возле окна затворенного
бьется озябшая птица.
Вместе с утренним ветром
их радость навеки умчится.

Итак, начинаю.
 

Искусствовед:
"Что нам художник этим рисунком сказал?
Что за фантазия в нем?
Полно’ там вопросов.
Смотрит куда самурай?
И отчего на кувшин схожа его голова?
- Гейша младая кокетливым станом к нему прильнула зачем?
Это ль сюжету послужит крепкой, связующей нитью?
- И от какого удара так смущена её грудь?
Черным много ударов, —
всё как неясная сетка.
Символ каких катаклизмов
Верный они аргумент?»

Тупо посмотрит художник,
Репу почешет неспешно
И, пересилив стыдливость,
Без рифмы ответит ему:

Художник:
«Вопросов ты много замыслил, ведомый искусством,
мало ответов я дам.
Только, замечу меж делом:
Путь самурая — чужбина.

Много кувшинов саке он по пути разопьёт.
Смысл кувшина — пустотность,
Ею он наполняет
Душу, лишенную страсти.

Словно кувшин наполняясь, она не таит себя впредь.
Нос его — меч,
А меч — это честь самурая, —
Надвое лик его делит, словно на день и на ночь.

Долгу прилежно, денно и нощно,
Служит воитель,
Нет ничего в поднебесной,
Чтоб вызвало страх у него».

Тихой улыбкой согрев, слово своё,
Любитель искусства,
выслушав мастера кисти,
Свой добавляет вопрос:

«Этих достоинств героя
Нет ни на гран у девицы,
Чем же она заслужила
Частью кувшина стоять?

Прелесть её несомненна,
Лик её месяцу равен.
Ночью хрустальной, у вишни,
Цвет озарила она.

Лёгкость её покрывала
С крыльями бабочки схожи,
Веерным взмахом они
Смело сомкнули висок.

Воин нахмурился было,
Но гибкого стана движенье,
Этой красавицы милой,
Всю его волю к геройству

Предали ложу любви.
Нет в поднебесной героя,
Коего прелести девы,
Словно мечом самурайским,
Надвое не рассекли».

Вежды смежив,
Улыбнулся любитель искусства,
слюну сглотнув, и затем лишь продолжил,
Вопрос свой умножив:

«Тут обнажилась проблема:
Ракурсов много в рисунке,
Словно картину смотрели
Сразу с разных сторон.

Этим позициям видно
Двое в любви предавались,
Вот от того и сместилась
Paintera голова.

Тем же движеньем – от низа,
Груди взлетели, как птицы,
Птицы желанья и страсти –
Как их внутри удержать!»

Очередь тут артмазилы
Вышла вещать и судачить.
Он, отстранив любосуя,
Смело тому говорит:

«Вижу я смысла сокрытье
В черных активах фактуры.
Выбора этого смысла
Мне указали пути –

Сильные росчерки, пятна,
Круг образуя, совпали,
В круге том, сердце увидел я,
Сердце, пронзённое драмой,

Драмой, трагической очень, –
Невоплощенной любви».

Несколько тихих мгновений
Молча стояли таланты
Кисточки и размышленья,
Над событийным листом.

После закрыли альбомчик,
Вышли на улицу вместе
И до ларька откровений
Трезвые подошли.

Тут они вволю излили
Сердца печального песни
И за искусство возлили
Сотню кувшинов они.

О.С.

Тема была заявлена здесь:

https://fotki.yandex.ru/users/olsap5797/view/28529?page=2