Андерс Цорн: картины, биография

Андерс Леонард Цорн (1860-1920)

27 октября 1897 года одна из петербургских газет сообщала, что накануне «вечером, в ресторане Донона состоялся банкет в честь находившегося в Петербурге известного шведского ху­дожника Андреаса Цорна. На банкете присутствовали: И. Е. Репин, А. Н. Бенуа, А. П. Соколов, Л. Н. Бенуа.., а также прибывшие из Москвы С. И. Мамонтов и художники Коровин и Серов... Устроителем банкета был С. П. Дягилев. Первый тост за здоровье „великого мастера и виртуоза" А. Цорна провоз­гласил Репин. После него говорил Дягилев о значении сканди­навского искусства...»

Интерес к творчеству Андерса Цорна в России — явление не случайное. Уже молодой Цорн приобрел славу непревзойден­ного виртуоза. У него появились бесчисленные поклонники и подражатели. В статьях художественных критиков тех лет почти привычным стало словосочетание «живопись а ля Цорн». Техническое совершенство, артистизм работ Дорна производят и теперь ошеломляющее впечатление.

Цорн, в 1881 году окончивший Академию художеств в Сток­гольме, начал свою деятельность как акварелист, пройдя ве­ликолепную школу в Англии, не только в мастерской, но и в музеях Лондона, где он внимательно изучал произведения Констебля, Уистлера и современных акварелистов.

Специфика работы в технике акварели, требующей от ху­дожника умения быстро и безошибочно переносить на бумагу свои впечатления от натуры, предопределила во многом и осо­бенности живописной манеры Цорна. Легкой, но очень уверен­ной кистью написаны женские портреты, жанровые картины, пейзажи тех лет. Излюбленный художником способ письма «по-мокрому», когда на предварительно увлажненную поверх­ность бумаги быстро и точно наносятся пятна краски, позво­лил ему сочетать столь, казалось бы, несовместимые вещи, как прозрачность красочного слоя и фактурность изображаемого. Эта же манера обусловила и свойственную работам Цорна «размытость» очертаний предметов, рождающую, в свою оче­редь, ощущение погруженности их в атмосферу, окутанности воздухом.

Сложившаяся к началу 80-х годов стилистика импрессио­низма, с теорией и практикой которого Цорн мог познакомить­ся во время своих постоянных наездов в Париж, во многом от­вечала характеру поисков молодого художника. Осмыслив опыт предшественников и современников, Цорн создал свой собственный вариант стиля, определяющей чертой которого было не столько следование основным принципам импрессионизма, сколько усвоение свободной артистической манеры письма. Сам художник весьма расширительно толковал по­нятие «импрессионизм», называя, например, импрессиони­стом Веласкеса.

Сдержанная гамма палевых и дымчато-зеленоватых тонов с вкраплениями сложно разработанных черного и красного ха­рактерна для большинства ранних произведений Цорна («Портрет Эммы Цорн», 1883; «Девушки за чтением»). Вариа­циями этих немногих тонов художник добивается самых раз­нообразных эффектов. В акварели «Алоэ и кактус» (1887), кажущейся на первый взгляд почти беспредметной, несколь­кими прикосновениями кисти переданы горячий песок, голу­бое небо, сочные, но словно растворенные в нагретом воздухе листья растений... Обретшим плоть солнечным лучом застыла у распахнутой двери золотоволосая темноглазая девочка в светлом платье... Прозрачное прохладное облако брызг повис­ло над нежно-зелеными струями водопада в йоркшире.

Перейдя зимой 1887 —1888 года к работе масляными крас­ками, Цорн остался верен выработанной манере письма. Кар­тины напоминают акварели; он пишет маслом очень жидко, почти прозрачно, как бы эскизно, здесь та же невыявленность, «размытость» контуров — но за всем этим, как всегда, пре­восходное владение рисунком, любование объемом, недаром художник в первые годы обучения мечтал стать скульптором.

Интересом к скульптурной форме можно объяснить частое обращение Цорна к мотиву нагого женского тела, теплоту которого он умеет передать и в дымчато-сером полумраке мас­терской, где рядом со строгими линиями и холодными тонами гипсовых слепков особенно живой и прекрасной кажется плоть человека, и на фоне зеленовато-голубых далей солнечного пейзажа. Чувственное любование молодым прекрасным телом неотделимо у художника от наслаждения живописной факту­рой произведения. Эротизм здесь как бы «снимается» испол­нительским артистизмом, обретая чисто эстетическое звуча­ние.

Широкую известность принесли Цорну его портретные рабо­ты. Начинал художник с камерных акварельных и гравиро­ванных портретов, изображая себя, свою жену и близких. Од­нако уже в конце 80-х — начале 90-х годов он превращается в одного из самых модных портретистов и, по словам С. П. Дя­гилева, в «большого баловня Парижа». Зиму он проводит в своем парижском ателье, а на лето уезжает на родину в Мору. Несколько поездок в Соединенные Штаты делают славу Цорна поистине мировой.

Современников в портретных работах Цорна привлекало безусловное умение уловить сходство и одновременно придать облику изображенного особую значительность, а портрету в целом — репрезентативность и эффектность.

Люди на портретах Цорна уверены в себе, исполнены чувст­ва собственного достоинства. Здесь нет сложных психологических нюансов, следов рефлексии, и даже более того — эти нюансы тщательно замаскированы, скрыты за внешним благо­получием модели. По-видимому, вполне бессознательно ху­дожник усвоил концепцию портрета-маски, характерную для искусства рубежа веков. Отсюда и определенность социальной окрашенности портретных работ Цорна.

Стилистическая структура этих произведений также доста­точно однотипна. На почти беспредметном фоне, где лишь намеком обозначен интерьер, скульптурно четко, как бы рель­ефно пишется лицо портретируемого, детализации которого противопоставлена широкая свободная живопись одежд. (Именно одежды, особенно женские, дают возможность Цорну блеснуть живописным и колористическим мастерством.) Лицо изображенного оказывается заключенным в своеобразную «раму» фона, частью которого является и декоративно тракто­ванные одежды. В этом приеме также легко угадать воздей­ствие стилистики модерна.

Колористически портреты Цорна изысканны, почти аристо­кратичны. Бесконечные вариации сочетаний серых и розовых тонов заставляют вспомнить любимого Цорном Веласкеса, а зеленовато-серебристые оттенки, объединенные с палевыми и опаловыми, говорят о прекрасном знании работ Уистлера.

Заказчиками Цорна-портретиста были представители па­рижской художественной элиты и крупной европейской бур­жуазии. Круг этот с годами расширялся, но, расширяясь, он становился все более «узким» — американские финансисты и государственные деятели, члены шведской королевской фами­лии и т. д. ...Художник как бы переставал принадлежать себе. В угоду заказчикам он вынужденно повторялся.

Может быть, именно это дало право С. П. Дягилеву в обзоре парижских выставок 1901 года писать: «Вы видите эффект­нейший портрет, последнее произведение Цорна... Когда два года назад появилась его голубая „Американка" с большой собакой — весь Париж бегал ее смотреть, только и было раз­говоров о Цорне; он был силен, непосредствен, в нем была нот­ка своеобразной свежести... Все это осталось и теперь... Жен­щина чудно усажена на холсте, все красиво в пропорциях и тонах, но под всем этим совершенством каким-то чудом про­крадывается тот неуловимый холодок, который рассказывает нам, что всему можно научиться, что можно знать не только анатомию и рисунок, но даже найти секрет как придавать себе сильный темперамент, юную наивность... В Цорне его пыл, его художественный пафос подчас шокируют: теперь это уже не более как true, подделка».

Автопортреты Цорна — это та область, где совершенствова­лось не только мастерство, но и дар портретиста-психолога. Они дают возможность увидеть процесс постепенного пре­вращения самоуверенного, но чуть провинциального, наивно подчеркивающего свой «дендизм» юноши художника, сына крестьянки и пивовара, в прославленного «маэстро», честибыть изображенными которым добивались сильные мира сего.

Цорн был превосходным графиком. Его гравюрам (портреты, жанровые композиции) присуща та же свободная широкая манера, за которой стоит совершенное владение рисунком. Для Цорна-графика характерны отказ от подчеркнутого кон­тура, уверенная лепка объемов длинными, параллельными, следующими изгибам формы штрихами, пучками сходящи­мися в местах сочленения форм, умение едва приметными градациями толщины линии передать вибрацию световоздуш- ной среды. Порой кажется, что его гравюры, этот в своем роде образчик графического импрессионизма, «написаны» широ­кой кистью, столь живописна их фактура.

Импрессионистичны и работы Цорна в малой пластике («Фавн и нимфа»). Иначе, в строгих традиционных формах выполнена монументальная скульптура Цорна — бронзовый памятник Густаву Вазе в родном городе художника, Море, в котором он постоянно жил с 1896 года и где основал и субси­дировал Высшую школу для крестьян. В 1919 году он учредил так называемую «стипендию Андерса Цорна». Цорн собрал большую коллекцию произведений искусства, среди которых были картины Рубенса, старинные шпалеры, изделия при­кладного и народного искусства. Это собрание вошло в состав музея Цорна в Море.

Стиль жизни художника вполне соответствовал по широте и «размашистости» его живописной манере.

Т. ВОЛОДИНА

Картины Цорна