Микеланджело и заказчики

Истории про скульптора Микеланджело

Когда Микеланджело расписывал Сикстинс­кую капеллу, у него возникли проблемы с извест­кой — она покрывалась плесенью. Из-за этого ма­эстро сделался мрачнее тучи и приказал, чтобы никого в капеллу не пускали, даже самого Папу Льва X. Но Папа был любопытен, неоднократно подкупал подмастерьев и под видом рабочего при­ходил посмотреть. Микеланджаю об этом узнал и еще больше разозлился. Когда Папа прокрался в своем маскарадном костюме в следующий раз, Микеланджело сделал вид, что его не узнал.

—   Прочь, мерзавец! — закричал он и стал бро­сать в Папу досками. — Ты мне мешаешь!

***

Когда Микеланджело сделал своего вели­чественного «Давида» из испорченной другим художником глыбы мрамора, все были поражены. Главный заказчик, член флорентийско­го совета Содерини, пришел в мастерскую.

—   Нос, кажется, длинноват, — заметил он не­брежно с видом знатока.

Но он смотрел на гиганта снизу вверх. Микеланджело, ничего не говоря, полез по лесам с резцом, захватив немного мраморной пыли. И принялся делать вид, что укорачивает нос, обиль­но посыпая Содерини пылью. Потом он слез и спросил почтительно, как заказчику нравится статуя теперь.

— Вот теперь отлично! — сказал тот доволь­ный. — Ты его оживил.

***

Микеланджело учился у художника Гирландайо. Когда флорентийский властитель Лоренцо Великолепный Медичи устроил у себя Сад скульптур, то пожелал чтобы нынешние мастера поучились у древних греков и превзошли их.

Для этого он попросил Гирландайо прислать самого способного. Послали Микеланджело. Сначала он копировав древние статуи в глине, а потом осмелел и сделал одну копию — старого фав­на в мраморе. И первый же опыт оказался на столько удачным, что Лоренцо оторопел. Чтобы хоть что-то сказать, он, заметив, что Микеланд­жело даже усовершенствовал оригинал и вырезал зубы и язык (греки такого не делали), сказал:

— Превосходно. Но ведь у стариков всегда хоть одного зуба, да не хватает. Ты разве не знал?

Только Лоренцо ушел, как Микеланджело схватил резец, выбил своему фавну зуб и даже сделал вмятину в челюсти. Он воспринял слова буквально, а Лоренцо был снова поражен его искусством.