Знакосмысл не обманывает. О чем говорят наши произведения?

Ответ на тему моей работы «Роскошное положение», 2003 г. Елене Пух, написавшей, что в этой работе она многое видит.

Рад, что видите. Это дано не всем.

Кроме открытого образного и рефлексирующего мышления нужно ещё быть чутким к неизвестному. Если открывается вам - прекрасно. Находите в этом красоту момента, образа и пространства - чудно!

Знак, хоть и молчалив и странен, оттого что отстранен от этого мира, но, возможно, влияет на этот мир или его фиксирует в определенный вневременной момент как пророчество или свидетельство. При этом знак насыщен смыслами, которые и автору открываются не сразу. И открываются не как текст и однозначное очевидное сообщение, а как образное виде'ние, как явления неизвестного свойства, которое, однако, убеждает своим фактом больше любых толкований и сторонних убеждений.

Да здравствует знакосмысл! Он не обманывает, не подводит, не обольщает. Он суров и прекрасен одновременно. Он убеждает, и ему веришь, не требуя иных свидетельств, потому что он сам и есть свидетельство.

"Наши произведения говорят о нас больше, чем наши исповеди". И. Бродский

Возможно оттого, что произведения не врут, даже тогда, когда автор или сознательно лжет, или обманывается.

Магия искусства иной раз напоминает заговор от хвори или беды. Магия образа пришпиливает силу, его породившую или вызвавшую, как стрекозу на булавку.

Она дает этой "силе" имя и этим именем получает некоторую власть над нею. Власть и право - вот две силы авторской "фантазии". Хотя при чем тут фантазия, когда для автора всё живо и реально, - скорее это фантом.

Но о чем говорят наши произведения? Об авторе или о нас читателях, зрителях, современниках, собратьях и родственниках по человечеству? И то и другое.

И о нас, грешных, потерянных, самодовольных, глупых, страстных, лукавых, ущербных (каждый по своему) - больше чем об авторе. Автор - только гениальный транслятор, но не бездушный, как машина из железа и проводов, а трепетный и ранимый как распушенный одуванчик. Одуванчик оттого распушен, что приготовил семя к полету. Время лететь и опуститься не просто на землю, камень, воду, а осесть в духовное пространство человеческого материала, чтобы в нем катализировать процессы роста духовных молний, очищающих и преобразующих это пространство в мир света, любви, свершений добра и состояние надежды.

..." мысль в своём движении подражает воде, как и почерк, как переживание, как и кровь". "... вода синоним времени". И. Бродский.

Не только мысль подражает воде, но и рука художника, создающая линию жизни или смерти, подобна воде струящийся, стекающей, запруживающей лист бумаги. Линия, подобно движению крови в сосудах пульсирует, бьётся вперед, опережая даже мысль, бежит впереди впечатления, опережает само узнавание, не то, что задание на движение туда или сюда. Дыхание линии в произведении художника, то же, что вода времени в устах поэта. Линия письма наследует духу времени и места, подобно тому, как целая эпоха дышит линией жеста руки художника.

Детальный вид:

https://img-fotki.yandex.ru/get/3212/olsap5797.0/0_6f7b_ebe757ef_-1-XL.jpg 

Медитатура. Тонированная бумага, формат А3, черный гель, тушь, перо.

 Знак художественной медитации на тему жертвенной природы искусства и его победы над обстоятельствами, временем, и ничтожностью страстей.

Сложная медитация событий и пространств прапамяти, акт художественного визионерства. Знак торжества жертвенного искусства над талантливой и бесталанной прихотью. 

Название пришло как-то само. Дело в том, что в этом деле нет имен извне. Медитатура, а порою и иература, сама себе имя, имя безмолвное. То, что определяется как название, только часть образа, его самая заметная и быстро считываемая часть. Или фиксация момента осуществления, для того, чтобы отличить от других.

Так вот в этой работе различим одиноко скачущий всадник. У него боевая осанка, он воодушевлен. Это то, что собирает множество других ситуаций и знаков и пространственных раскрытий с другими, возможно более глубокими образами. Но опустим их описание и определение, так как в этом можно ошибаться. Главное, что внимательный взгляд их там видит, находит, они переменяются на иные и всё плывет в смене этих образов как в странном кинематографе видений.

Собственно выставил я эту работу здесь (первоначально на сайте "Иероглиф", затем на Я.ру Фотки: olsap5797.ya.ru) ещё и оттого, что названию помог сборник статей об искусстве, точнее, о его природе, который так и называется "Одинокий художник". Это статьи Ивана Ильина, который замечательно разбирает положение художника в мире, его ответственность и его право.

Вспомнил я об этом в связи с разговором о положении дизайнера в системе заказа. Возможно, кому-то прочтение этой книги многое объяснит и очень поможет в определении своей позиции в мире и в профессии.

А свою работу выставляю на ваш суд как знак уважения и памяти этому великому русскому философу и этику.

Так сказать, связываю времена и сроки.

"Красота есть место, где глаз отдыхает... Глаз абсолютно самостоятелен. В самостоятельности он уступает только слезе". И. Бродский ("Венецианские тетради")

Всё так. Глаз свидетельствует о своём божественном происхождении. Глаз независим как совесть. И уступает в правах столько слезе, потому что это знак милосердия и человечности. Божественное сочувствие в скорби. Как любил повторять Ван-Гог мысль ап. Павла: "Скорбь выше радости".

Нет свидетельств, что Христос смеялся, хотя Его притчи намекают на тонкое чувство юмора, но есть свидетельство, что Он прослезился, узнав о смерти Лазаря, которого в последствии воскресил.

Вот и в этой графической медитации юмор, смех и буффонада вышли непривычно грустными. Эта грусть лежит на дне любой шутки, это изнанка любой смешливой проказы. И чем больше закатывается в хохоте публика в зале, тем печальнее становятся в глубине зрачков глаза клоуна.

А может быть есть что-то ещё, невыраженное, невыразимое словом, только жестом, что остается в тени. Как сказал Иосиф Бродский: "Заглянул в рыбу сквозь чешую, и что внутри у рыбы - званый вечер".

О.С.