Дюнуайе де Сегонзак: картины, биография художника

Дюнуайе де Сегонзак (1884-1974)

«Любовь к природе и жизни это одна из форм пантеизма, она приносит художнику духовную радость, которая питает его творчество». В этом высказывании Дюнуайе де Сегонзака затронута одна из самых существенных особенностей его искусства.

Уроженец небольшого городка Буасси-Сен-Антуан, располо­женного близ Парижа (департамент Сена-и-Уаза), Сегонзак учился живописи в нескольких парижских студиях, в частно­сти в Академии Ла Палетт. Биографы художника обычно начинают рассказ о его творчестве с двух картин — «Деревня» и «Пьяницы», впервые показанных на выставке Осеннего салона в 1910 году. В этих работах молодой живописец  проявил себя самобытным мастером, современным по стилю, но стоящим в стороне от исканий французского авангарда, непосредственно продолжающим традиции Курбе и Сезанна. На его полотнах все свободно и пластично лепится густыми потоками краски, выровненной мастихином; в темной и почти монохромной цветовой гамме преобладают охристые тона. (Критики вскоре будут писать, что «землевладелец Сегонзак переносит на холсты собственные земли».) В дальнейшем художник преодолеет некоторую рыхлость стиля, присущую его ранним вещам. Однако до конца творческого пути он сохранит непосредственное, интуитивно-эмоциональное вос­приятие натуры и останется в стороне от радикальных пластических и образных новаций «парижской школы». В его картинах превращение частного мотива в обобщенный образ универсума — характерное для искусства XX века— достигалось в основном с помощью самой красочной субстан­ции, которая не имитировала натуру, а жила собственной автономной жизнью. В осязаемой предметности краски, в ее мощном струении непосредственно воплощались энергия и драматизм жизни, витальные силы природы, а также непоко­лебимая устойчивость ее ритмов. Сегонзак видел мир как динамичное, но уравновешенное целое, не случайно колорит его картин всегда был основан не на контрастах, а на созвучии тонов. При этом с течением времени его живопись, сохраняя неизменной свою стилевую основу, становилась более полихромной и богатой оттенками, а тяжелый, «земляной» поток красок постепенно уступал место плотной, но более светоносной живописной материи.

Сегонзак — прежде всего пейзажист и поэт сельской Фран­ции. Подобно барбизонцам, он воспевал природу центральной части страны—ландшафты Иль де Франса. На его холстах можно видеть деревенские домики, сгрудившиеся вокруг неиз­менной церкви с готическим шпилем, реки с живописными берегами и старинными мостами, просторные поля, замкнутые на горизонте волнистой линией холмов, убегающие вдаль дороги и осеняющее все мглистое и светозарное небо («Три тополя», 1923; «Мост в Пуасси», ок. 1930).

Второй постоянный источник вдохновения французского мастера — Средиземноморье, Прованс, в котором он подолгу жил с середины двадцатых годов. Запечатленный на полотнах многих живописцев, от Клода Моне до Матисса и Дюфи, этот край нашел в лице Сегонзака нового интерпретатора. Он предстает в его холстах не ликующим праздником жизни, а как воплощение устойчивых в своем порыве стихий природы, как нераздельное единство гор, моря, лесов, строений и земли с виноградниками и садами; как гармония насыщенных, но сдержанных охристо-красных, черных, зеленых и голубых тонов.

Наряду с пейзажами Сегонзак постоянно писал натюрморты и композиции с фигурами, в которых человек был по большей части вписан в природу. Так, в созданных в двадцатые годы изображениях плывущих по реке лодок динамичному порыву гребцов вторят устремленные вперед стволы деревьев, а изгибы тел купальщиков на других холстах повторяют очерта­ния берега, холмов и масс зелени. Как и природа, человек у Сегонзака почти всегда является носителем единого пантеи­стического начала жизни. Не случайно на его полотнах место современных купальщиков иногда занимает античное боже­ство («Вакх») — откровенно демонстрирующее мифологический «подтекст» образов французского мастера.

На протяжении всего творческого пути Сегонзак активно работал и как график—рисовальщик, акварелист и офортист. Дарование художника здесь поворачивалось к зрителю новы­ми, подчас неожиданными гранями. Так, его рисунок, в отличие от живописи, — царство чистой линии. При этом в фигурных изображениях на первый план выступало экспрес сивное начало, передача динамики движений человеческого тела, выражающей стремительные ритмы нашего времени. Еще в 1910 году Сегонзак создал альбом с изображениями танцующей Айседоры Дункан, за ними последовали образы русского балета, затем рождающиеся из вихря линий драмати­ческие сцены атак времен первой мировой войны, а в последующие годы — многочисленные изображения спортсме­нов.

В своих акварелях Сегонзак соединял графику и живопись, динамику и статику. Мягкость и широта цветовых пятен здесь дополнены отточенной скорописью рисунка пером, образующе­го как бы каркас композиции. В поздние годы акварельные пейзажи и натюрморты почти вытеснили живопись маслом. Излюбленный сюжет художника в этих работах — уголки его дома в Провансе (Сен-Тропез). В центре композиции обычно находится придвинутый к зрителю стол, открывающий взору натюрморт, написанный более яркими, чистыми и открытыми, по сравнению с живописью, красками. Созданные здесь образы кажутся, в отличие от живописных, при всей своей материаль­ности, почти невесомыми, прозрачными и наполненными средиземноморским светом.

Та же прозрачность и легкость отличали многочисленные офорты Сегонзака, служившие в основном книжными иллю­страциями — к «Георгикам» Вергилия, стихам Ронсара или романам современной французской писательницы Г. Колетт.

Н. АПЧИНСКАЯ

Картины Сегонзака