Анри Тулуз-Лотрек: картины, биография

Анри Тулуз-Лотрек (1864-1901)

Тулуз-Лотрек был потомком древнего аристократического ро­да — его предки некогда возглавляли крестовые походы и вступали в родственные связи с королями Франции. Он родился в южнофранцузском городе Альби и в четырнадцать лет из-за перелома ног, вызванного врожденным костным заболеванием, навсегда остался калекой. Это трагическое обстоятельство подтолкнуло его желание целиком отдать­ся проявившейся еще в детстве страсти к искусству.

Пер­вым его учителем был анималист Пренсто, а после переезда в 1882 году в Париж Лотрек в течение нескольких лет посещал студии академических живописцев Бонна и Кор- мона. В ранние годы он изображал лошадей и писал порт­реты знакомых. Написанные широкой кистью, в экспрессив­ной романтической манере, они свидетельствовали о не­заурядном колористическом даровании и темпераменте молодого художника. Открыв для себя живопись Эдуарда Мане, познакомившись с Ван Гогом, Писсарро, Дега, Сёра и Гогеном, Лотрек резко меняет во второй половине 80-х годов свой стиль. Он усваивает импрессионистическую технику письма раздельными мазками, штрихами, пятнами и точками чистых и светлых тонов. Из сгущений и высвет­лений этих пятен и штрихов рождались предметы, впол­не конкретные, но лишенные иллюзии реальности и про­низанные светом. Единая красочная субстанция, живущая своей жизнью, придавала изображенному более универ­сальный характер и объединяла персонажей и окружающую среду. При всем этом в центре внимания художника всег­да оставался человек, в чем он следовал за Дега (как и в проявившемся вскоре пристрастии к динамичным и не­ожиданным ракурсам), — но человек в его духовной сущ­ности. И в этом Лотрек был близок не столько Дега, сколько Ван Гогу. Недаром одним из первых его произведений, написанных в импрессионистической манере, был пастель­ный портрет голландского художника, передающий столь характерную для него внутреннюю напряженность.

В 1885 году Лотрек поселился в самом центре Монмартра, и отныне вся его творческая жизнь оказывается неразрыв­но связанной с этим районом Парижа, еще сохранявшим в ту эпоху черты полудеревенского пригорода (в нем су­ществовало даже несколько ветряных мельниц, по имени которых вскоре стали называться кабаре). В 80-е и 90-е годы здесь одно за другим открываются кабаре — «Элисе-Монмартр», "Мерлитон", «Мулен-де-ла-Галетт», "Мулен Руж", "Японский Диван" и другие, — где публика могла танцевать или, сидя за столиками кафе, смотреть на про­фессиональных танцоров и слушать песенки модных певцов. Именно актеры кабаре и их зрители, состоявшие из худо­жественной богемы, простого люда и представителей са­мого дна большого города, стали главными персонажами Лотрека. Его тянуло к этому миру самосознание худож­ника и ощущение сопричастности отверженным, дар зор­кого, умеющего проникать в суть вещей наблюдателя, и глубокое сочувствие своим героям. Талант Лотрека в соче­тании с его личной трагедией позволил ему передавать в искусстве драматизм человеческого существования и разоблачать внешнюю красивость, находя красоту в прав­дивом и острохарактерном.

С 1889 по 1892 год художник создает серию картин, в ко­торых как бы фиксировалась под разными углами зрения жизнь монмартрских кабаре.

"Вы ничего не знаете и никогда не узнаете; вы знаете и узнаете только то, что вам захотят показать", — гово­рил Лотрек. Он показывал фрагменты реальности, под­черкивая «кадровость» и документальность изображения. Перед нами предстают танцующие пары и равнодушно дефилирующая публика, завсегдатаи кафе, сидящие за сто­ликами, и выделывающая па кадрили знаменитая тан­цовщица Ла Гулю со своим партнером Валентином Дезоссе, по прозвищу «Бескостный». В «фотообъектив» художника попадает немой диалог — любовная сделка между муж­чиной за столиком и девушкой из танцзала, на другой картине мы видим проститутку, пристально смотрящую на пожилого мужчину с грубым лицом, погруженного в свои думы. Лотрек то «сжимает», то расширяет пространство, приближает и отдаляет от нас фигуры. Психологизм, разно­образие оттенков чувства сочетаются у него с монументализацией образов, выключенностью их из конкретного сюжета, с поэтической недосказанностью. Попытка передать грубую прозу жизни неотделима не только от человечности в отношении к персонажам, но и от ощущения фантасмагоричности бытия, которая с особой силой проявляется в театрализованной обстановке кабаре (так же как в театре и цирке, к образам которых Лотрек обращался в течение всей своей творческой жизни).

Наиболее характерна в этом отношении картина «В Мулен Руж» (1892). Перед нами изображение части кабаре, отделенной от танцевального зала балюстрадой. Динамич­ные диагональные построения как бы выводят композицию вовне, за пределы полотна, в то время как элементы об­ратной перспективы разворачивают ее на зрителя — при­емы, к которым Лотрек прибегал в той или иной мере почти в каждом своем произведении. Группа сидящих за столом друзей художника, критиков и артисток, отодвинута на второй план, а на первом помещена существующая как бы вне времени и пространства, срезанная рамой фигура девушки с причудливым силуэтом и лицом-маской, расцве­ченным отсветами газовых рожков. Необычные ракурсы и трактовка фигур, цветовые и световые контрасты — все подчинено здесь задаче передать стихию кабаре и ноч­ного Монмартра.

Если в «Мулен Руж» танцовщица Ла Гулю была изобра­жена на заднем плане, то в ряде других картин начала 90-х годов Лотрек показывает «звезд» кабаре крупным планом, не извлекая их, однако, из «среды обитания». Та­ков, например, холст, на котором Ла Гулю входит в кабаре об руку с сестрой и молодой дебютанткой («Ла Гулю, входящая в Мулен Руж», 1892). Танцовщица одета в вы­зывающе открытое платье, написанное прозрачными маз­ками голубых и зеленых тонов, контрастирующих с глухими серыми, черными и зелеными оттенками одежды двух других женщин и красным цветом стенных панелей. В рез­ком изгибе тела Ла Гулю, выражении ее лица — смесь вульгарности и артистизма, надменности и горечи. В кар­тине все полно движения и одновременно иератической неподвижности, подчеркнутой застывшим профилем де­вушки справа.

С 1892 по 1895 год Лотрек пишет множество сцен из жизни публичных домов. К этой теме обращались тогда многие французские художники и писатели. Лотрек трактует ее без сентиментальности, но и без холодного объективизма. Он не воплощает в своих образах порок, сочетая назидатель­ность с эротизмом, как это делал в своих стоящих на грани безвкусицы произведениях Фелисьен Ропс. В лицах улич­ных женщин он показывал, по его словам, «не то, что про­тивно человеческой сущности, а, напротив, нечто глубоко человеческое». Раскрывая перед зрителем черты физической и моральной деградации, которые накладывала на его героинь их профессия, Лотрек изображает их человеческими существами, усталыми, лишенными надежды, в их при­вычной обстановке. Чтобы наблюдать эту жизнь изнутри, он даже поселился на несколько месяцев в одном из париж­ских «домов». Итогом его многочисленных этюдов явилась большая картина « В салоне на улице де My лен» (1894—1895). Самое замечательное в этой работе — лицо повернутой к зрителю «хозяйки» салона. Утонченность контуров фигур, празднично яркий колорит картины лишь оттеняют жесткую объективность, с которой Лотрек трактует лицо этой женщины, обнаженное в своей грубости, но смягчен­ное печалью.

В 1891 году художник создает первую литографскую афи­шу для Мулен Ружа. За этой работой, которая была по сути одним из первых плакатов в истории современного искусства, последовали другие афиши, станковые лито­графии, цветные и черно-белые; альбомные серии («Иветт Гильбер», «Они»), театральные программы и книжные иллюстрации. Именно в этих произведениях гений Лотрека раскрылся во всей своей силе и неповторимой самобытно­сти, и именно с ними будет впоследствии в первую очередь ассоциироваться его творчество.

В своих литографиях Лотрек обессмертил ярких, но эфе­мерных звезд Монмартра, гротескно заострив суть их творче­ской индивидуальности, передав ритмы их танцев и песенок. В итоге кропотливых штудий натуры, поисков единственного, точного жеста перед зрителем возникали «королева радо­сти» Ла Гулю, надменно-жеманная Жанна Авриль, остро­характерная до карикатуры певица Иветт Гильбер, похожая на гейшу Мэй Бельфор, кукольная Мэй Мильтон, утон­ченная и стремительная Марсель Линдер, полная энергия клоунесса Ша-Ю-Кау и воплощающий всю гордость и до­стоинство артиста Аристид Брюан. Все они были изображены в экспрессивной и лаконичной манере: в литографиях Лот- рек работал по преимуществу динамичными линиями и большими пятнами локального и чистого цвета, строя колорит на контрастах и изысканных созвучиях блед­ных и насыщенных тонов. В этих афишах он выступает мастером эпохи модерн, опирающимся на опыт японских ксилографов. В графике Тулуз-Лотрека много общего с аналогичными работами П. Боннара, Ф. Валлотона и дру­гих мастеров конца века. Главное, что отличало от них Лотрека — сосредоточенность на человеческой индивидуаль­ности, энергия ритмов, противостоящие имперсональности образов и вялой текучести линий модерна. Надо сказать, что опыт работы в литографии повлиял и на создавшиеся худож­ником живописные изображения певиц и танцовщиц, кото­рые отличаются той же экспрессией, но переданной с помо­щью месива мазков, резких ударов кисти и вспышек света.

Творческий путь Лотрека оказался коротким. Напряжен­ная работа, алкоголизм и тяжелая болезнь — все это при­вело его сначала в клинику, где он создал по памяти серию цирковых сцен, уже отмеченных чертами творческого упадка, а через три года — к преждевременной смерти. Но его искусству предстояла долгая жизнь. Прямым продол­жателем Лотрека стал молодой Пикассо, который унасле­довал лотрековский драматизм в восприятии жизни, гро­теск и гуманизм, зоркость взгляда и сострадание к отвер­женным.

Н.АПЧИНСКАЯ

Картины Лотрека