Жан Гужон: скульптуры, о творчестве

  Жан Гужон (ок. 1510 - между 1564 И 1569 гг.)

Никому из французских художников эпохи Ренессанса не удалось в такой степени возродить дух греческой античнос­ти во всей его чистоте, непосредственности и юной прелести и вместе с тем с такой полнотой выразить национальный ху­дожественный характер, как Жану Гужону.

В творчестве этого скульптора, архитектора, рисовальщика, теоретика счастливо сплавились в неповторимое целое догадка гения о самой сути эллинства в его лучшую пору, многовековые традиции экспрессивных форм готики и искони присущее французскому народу свойство воспринимать реальную дейст­вительность и претворять ее в художественных произведениях сквозь призму некоего идеала. Все это породило особенный феномен гужоновского искусства — пластически ясного, идеального, строгого и одухотворенного. В новых ренессансных формах его скульптурных работ еще улавливается ак­тивная жизнь готики, но одновременно рациональное построе­ние образа, ясность и сдержанность мышления открывают пути классицистическому искусству Франции следующего столетия.

Творчество Жана Гужона падает на лучшие годы француз­ского Возрождения. Впервые его имя упоминается в 1541 году, дата последнего документа, связанного с Гужоном, — 1562 год. Почти все факты его биографии затеряны в сто­летиях. Остается невыясненным, из каких источников мог он почерпнуть столь полное и глубокое знание античной скульптуры в ее греческом варианте, тогда как в его время она была известна в основном лишь в римских копиях. Мно­гое остается неясным. Но важнейшие этапы биографии Гу­жона можно восстановить по его произведениям, так как сохранились документы, связанные с его работами.

Гужон начал свою деятельность в Руане, где, возможно, он родился. В руанских архивах он числится городским архи­тектором и скульптором. Ему приписывается выполнение около 1540 года стройной многоцветной колонны с коринф­ской капителью в церкви Сан-Маклу, характеризующей привязанности Гужона-архитектора: как зодчий он, несо­мненно, был связан с римской традицией. Последнюю Гу­жон изучал, помимо опосредованных источников, по рим­ским теоретическим трудам, в частности по трактату Витру- вия, первый перевод которого на французский язык, заказан­ный королем, был прокомментирован и отчасти иллюстри­рован Гужоном. Сам Гужон называл себя архитектором, среди современников он слыл непревзойденным знатоком зодчества и считался одним из наиболее уважаемых экспер­тов по части строительных работ.

Переехав в мае 1542 года в Париж и поступив на службу к королю, Гужон становится придворным мастером. Наибо­лее ранней из известных работ скульптора, выполненных в Париже, являются рельефы для алтарной преграды церкви Сен-Жермен-л'Оксерруа, где помимо фризообразной компо­зиции с изображением сцены «Оплакивание Христа» им были созданы фигуры четырех евангелистов. С 1548 года вместе с виднейшим архитектором Франции Пьером Леско Гужон работает над строительством Лувра, главной резиден­ции короля. Совместному творчеству архитектора и скульпто­ра принадлежит западный фасад дворца — уникальный пример совершенной гармонии зодчества и пластики. При­мерно в эти же годы Гужон в сотрудничестве с Леско создает и «Фонтан Нимф», или «Фонтан Невинных», прославивший имя скульптора и ставший некоей квинтэссенцией его твор­чества. Созданный в декоративных целях — в качестве од­ного из украшений Парижа по случаю въезда в город короля Генриха II 16 июня 1549 года, — фонтан перерастает рам­ки своего назначения и становится памятником французской возрожденческой культуре. В рельефах фонтана, изобра­жающих вкомпонованные в узкие ниши фигуры нимф источ­ника, соединены гармония и одухотворенность, женствен­ная грациозность и героичность, ощущение полнокровности бытия во всей его чувственной достоверности и почти полная имперсональность образов.

Одна из поздних работ Гужона — кариатиды Шведского зала в Лувре, возможно, навеянные художнику знаменитым портиком кариатид Эрехтейона, известного, вероятнее всего, по гравюрам. В этом единственном дошедшем до наших дней примере круглой скульптуры Гужона с большей очевид­ностью, чем прежде, проявляются черты нормативного рацио­нального мышления французского мастера — черты, которые получат развитие позже, в эстетике классицизма.

Последнее известное произведение Гужона — выполненные в дереве фигуры для парижской ратуши, персонифицирующие 12 месяцев (они сгорели в 1871 году). Ни о чем другом достоверных сведений не сохранилось, хотя вплоть до 1562 года скульптор, судя по луврским счетам, где постоянно упоминается его имя, регулярно получал довольно большие суммы за какие-то работы, конкретно не названные.

Во время религиозных смут Гужон принял сторону про­тестантов и после поражения последних был вынужден эмиг­рировать. До недавнего времени не было известно место его последнего пристанища, и лишь в конце 19 века обнару­жились документы, на основании которых можно предпо­ложить, что он окончил свою жизнь в Болонье. Религиоз­ное обращение великого скульптора симптоматично и ха­рактеризует существенные стороны его личности: Гужон го­рячо и остро воспринимал современную действительность. Как и многих сограждан, его волновали этические вопросы и проблемы свободы совести, а также проблема соотношения человека и вечности.

Такова канва жизни Гужона, тесно переплетающаяся теперь для нас с его искусством. Он был одним из самых цель­ных французских художников. Являясь мастером эпохи Воз­рождения с ее программой подражания античности и италь­янскому искусству, он черпал сюжеты и образы из антич­ной мифологии. Исключение составляет ранний рельеф Гу­жона «Оплакивание Христа». Уже в этом произведении в полной мере проявились черты художественного мышления скульптора и духовный облик его искусства. Композицион­ные и пластические мотивы рельефа, заимствованные из про­изведений современников-маньеристов, смягчаются, напря­женность образного строя ослабляется, форма как бы осво­бождается от сковывающих ее канонов, эмоциональный на­пор сводится к минимуму — так один из самых трагических сюжетов в мировом искусстве обретает спокойное и про­светленное звучание. Уже в этом рельефе достаточно ясно  проявились качества Гужона-ваятеля. Скульптор выбирает наиболее классическую форму рельефа, характерную для древнегреческой пластики, — барельеф. В его узком прост­ранстве между передней и задней плоскостями разнообраз­ными нюансами пульсирует жизнь. Большую конструктив­ную и декоративную роль играет линия, то обрисовывающая форму, строящая ее, то — особенно в складках драпировок, дробных, рассыпающихся, либо мягких, извилистых, — при­дающая ей одухотворенность и наполняющая внутренним движением.

Гужон находит адекватный пластический язык для выра­жения художественной и этической идеи своего творчества. Нимфы его «Фонтана Невинных», данные с такой чувствен­ной наглядностью и вместе такие далекие, погружены в чис­тое, целомудренное и вечно длящееся бытие, не подвержены влиянию времени и не связаны с каким-либо конкретным местом. Это как бы персонифиьмция самого бытия, вечного — и находящегося в постоянном становлении; полного дви­жения — и заключенного в себе, самоценного. Даже простран­ство вокруг нимф₉ столь легко воспринимаемое, полное воз­духа и света, определяется лишь самими фигурами: его ровно столько, чтобы нимфа могла свободно в нем пребывать. Мотив струящейся воды, льющейся из кувшинов, эхом отра­жающийся в обволакивающих тела тканях, в изгибах фигур, как бы «озвучивает» рельефы, дополняя и завершая образ.

Искусство Гужона, чуждое выражения конкретных чувств или эмоциональных состояний, далекое от малейшего наме­ка на индивидуальную портретную характеристику, тем не менее парадоксальным образом воспринимается нами как суть эпохи французского Возрождения, оставившей потомкам свои многочисленные великолепные портреты, поражающие в рисунках и живописных произведениях конкретностью запечатленного облика живых, а в скульптурах гробниц — жестокостью реализма передачи образа смерти. Искусство Гужона — светлое, целомудренное, идеальное, — не оставаясь безучастным к своему времени, воплощает в себе его лучшие поиски, начинания и свершения.

Е. ВАРЛАМОВА

Надгробие сенешаля Луи де Брезе

Кариатида, поддерживающая трибуну (Лувр, Шведский зал, 1548-1562).

Деталь фасада Лувра, в оформлении которого принимал участие Жан Гужон

Фонтан Невинных

Диана. Статуя для фонтана замка в Анэ. Мрамор, 1558-1559 года. Лувр

Нимфы "Фонтана невинных", 1547-1549 года