Истории о Нико Пиросмани.

Художник Нико Пиросмани

Одно время Пиросмани был довольно богат. Он скопил денег, работая кондуктором, и устро­ил молочную лавку. У него появился и компаньон, и даже приказчик. Правда, торговать Пиросма­ни скоро наскучило. Едва разбогатев, он начал чудить. Однажды он бросил прилавок, остано­вил мальчишек, везших на ишаках свежескошенную траву, и накупил этой травы так много, что засыпал ею всю свою комнату. После чего лег на нее, стал ворошить руками, повторяя при этом:
— Так хорошо, что можно не ехать в деревню:

***

Пиросмани довольно необычным образом завлекал к себе натурщиков. Чаще всего это были просто соседи. Он хватал их за руку и волочил в мастерскую — какую-нибудь каморку под лест­ницей в духане.

—     Идем, идем! — говорил весело художник оторопевшему тифлисцу. — Я тебя так нарисую, что обезьяннее тебя на свете не найдется.

***

Духанщики, заказывая Пиросмани картины, обожали давать ему советы и указания.

—   Нарисуй мне здесь зайца, — говорил один.

—    Зачем здесь заяп, не нужен здесь заяц! — возмущался Нико.

—   Нарисуй для моего уважения.

Другой объяснял Пиросмани, как надо писать «Сбор винограда».

Художник терпел это день, второй, а затем не выдержал:

—   Что ты здесь торчишь? Уходи! Мне на тебя смотреть или на свою картину?

Тот настаивал:

—     Бурдюки сделай поменьше, а быков по­больше.

—   Какой у тебя может быть вкус? — обиделся Пиросмани. — Ты купец, вот и сиди за прилавком!

Кинул кисти и убежал.

***

Пиросмани однажды рассуждал о жизни и все объяснял Зданевичу на примерах животных:

—   Вот белая корова — это нежность, спокой­ствие, любовь, она дает молоко, мясо, шкуру Белый цвет — цвет любви. А черный бык дерет­ся, орет — это как война. Вот здесь картина: орел терзает маленького зайчика. Орел — это царс­кий орел, огромный, беспощадный...

—  А заяц? — спросил любознательный моск­вич.

—   А зайчик... это мы с вами, — грустно отве­тил Пиросмани.

***

Когда Пиросмани спросили, как он может браться за вывески, белить потолки или поднов­лять номер дома, он спокойно ответил:

—  Если мы не будем работать над низшим, то как сумеем сделать высшее?