Выдержки из переписке на сайте И.

О. Сапожков "Восклицание", 2004

Для тех кто любит находить во всём сюжетную основу, крючёчки внимания и узнавания, скажу (сделаю поддавок скорее не смыслу, а чувству), что нижние линии рисунка образуют лицо девушки.
Так уж вышло — она сама захотела. Однако с…выше — много больше и мудрёнее... Валентин Серов как-то сказал: "Нужно уметь долго работать над одной вещью, но так, чтобы не было видно труда."
С этим и автор этой работы готов согласится, старается так работать, но не всегда получается, — труд виден.
Возможно несколько засушил ясностью, охладил чувство остротой, утяжелил центр формами, увел вглубь как в дебри…

... Но дело в том, что деталь имеет смысл только тогда, когда работает на целое, на общий силуэт, на общий объем (если он есть), рисует его во всех качествах. Деталь должна быть на своем месте, а на другом — она мешает, суетит взгляд, кажется лишней, пустой и ничтожной.
Деталь обогащает, деталь требует смелости также, как и масштаб, как знак монументальности.
Деталь должна быть точна, лаконична, предельно сдержанна в рамках своей задачи. Она как солдат должна соблюдать субординацию, строй, фронт, — если хотите.
И эта вещь монументальна, потому что детали работают на большой знак, и они же открывают его пространство внутри. Как цветок солнцу, раскрывает деталь форму навстречу взгляду. Но при тяжелом, земном взгляде (отягчающем сущность отраженную там) отражает не внутреннее раскрытие, а пустоту. Такой вот визуально-метафизический фокус.
... В Рембрандте и особенно Вермеере больше абстракции, чем вам кажется, хотя вам это даже не кажется. В Шишкине меньше. Но он тоже хороший художник. Относительно того, что абстракция — декоративное искусство, вы принципиально ошибаетесь. Происходит это от того, что вас этому не только не учили, но даже пугали. И не смотря на то, что испуг у вас давно прошёл, но понимания этого процесса не наступило. И не только процесса, но и, самое главное, что самой сути абстракции, того, что стоит за нею. А то, что абстракция может быть сложнее Рембрандта и чудесней Меера, — так это вам на глаза не попадалось. А между тем, допускаю возможность этого.
Вас сбило с толку отношение мэтров супрематизма и абстракции к красочной поверхности?
Так это, батенька, ещё не конец света, ещё пишут мастера. Да и у мэтров задачи были другие, время диктовало другое. Глобализм наступал на пятки. Революции одна за другой месили сознание, как тесто для пирога. А вы говорите: "нет таких шедевров!" Пора оглянуться вокруг себя, что за последнии сотню лет произошло. Одна парижская школа чего стоит, хотя собственно абстракции в ней мало, кроме Пикассо и Миро. Пока перед войной туда не переселился Василий Кандинский.
Изобразительное искусство давно уже вышло на другой уровень отражения не только действительности но и мысли с чувством. Поэтому, разделяя вашу любовь к Мееру и Рембрандту (к их живописи и мастерству), не могу согласиться с вами, что ими самими или этим способом мышления всё в достаточности определилось и свершилось.
Так было бы слишком просто и слишком наивно думать. Слишком наивно для зрелого мастера и профессионального художника. (Не имею чести быть с вами знакомым, не представляю к кому обращаюсь, но надеюсь этими качествами вы обладаете).

... Относительно того, что "каждому своё" — это вы верно заметили. Кому ночные горшки, а кому -  горний свет.
... К вопросу о техничности и скуке.
Да, старики и старухи Рембрандта — это вещи сильные, но живи ван Рейн в наше время, то заголосил бы так, что мало никаму не показалось бы. И лессировки свои забросил бы, может даже взялся бы за фотокамеру. Кто его знает — он же талант. А гением стал от того, что вслушивался в вечное.
Так и Малевич вслушивался, хоть в Бога не верил.
А уж Кандинский куда как эстет. Семерых эстетов за пояс заткнет. Тончайше музыкален. В этом смысле, по сравнению с ним Рембрант -  как уличный музыкант перед Моцартом. В смысле музыкальной ритмичности.

Но зато какой свет у старика Рейна!? Даже в офортах. Мистика какая-то! До дрожи пробирает. Чудо чувствуешь. ("Сретенье" 1631г., "Похищение Прозерпины", "Пир Валтасара", в "жертвоприношении Авраама 1635 г., в офортах "Голгофа" 1653 г., "Воскрешение Лазаря" 1632г.)
Но это другая тема, другая проблематика. И путать их не стоит.
...

Относительно Малевича можно сказать, что он сумел воплотить то, что услышал. Взял из пространства своего интеллекта, сердца или космоса — неважно, сейчас этого никто не скажет. Важно то, что он всё же определил и воплотил как данность. И дал многому новому толчек вперед.
Кандинский тоже, он живописнее и интуитивно разнообразнее Малевича.
Не могу себе представить современный дизайн без концептуальных открытий Малевича не только в плоскости формы, но и в объёме, а следовательно, это посыл в архитектуру. И архитектура приняла эти идеи и претворила их в жизнь. (Архитектура США второй половины 30-х годов и после II-й мировой войны.)
Василий Кандинский решительно повлиял на станковую европейскую живопись послевоенного периода, и на американкую тоже. Художники интерьера нередко пользуются его стилистикой. Родченко и Эль Лисицкого до сих пор боготворят в Италии и Франции Много тамошних дизайнеров ставят их в первый ряд своих учителей.

И обоих вместе с Татлиным обожает немецкий авангардный театр. А про постоянные рефлексии отечественных художественных групп и современного рекламного дизайна я вообще молчу. Там просто лижут всё и во всех поворотах.

- В 19 веке многие, и не только художники, разочаровались в живописи, потому что увидели фотографию.
Задумаемся, зачем в 21 веке нужен маленький "Рубенс" и не менее маленький "веласкес". Зачем нужно мастерство, если оно отделено от идей и смыслов, которые несли их авторы. А смыслы, их, даже пластические, – давно в прошлом. И повтор этих смыслов без плодоносной обновляющей метаморфозы в другое время есть уменьшение этих смыслов. Да и можно ли представить новые смыслы в старой форме? Помните, «никто не наливает молодого вина в мехи ветхие».
Сейчас никому не нужен ни ещё один живой Рубенс, ни Веласкес. Не нужен даже Леонардо да Винчи (хотя как живописец он во многом уступает своим современникам, — сам убедился, рассматривая собрание Лондонской галереи. Я был удивлен, разглядывая его живописные подлинники. Это было шокирующее разочарование), не говоря уже о втором Матиссе, Малевиче и им подобным по значению художниках.
Художники вообще никому не нужны: большая часть, подавляющая, ими просто забавляется.
9-ти/10-м всего мирового сообщества, а может и более, искусство вообще не нужно.
Ну, так и что?
От этого оно всё равно не станет чем-то другим для тех, кто живет этим, дышит и чувствует. Искусство нужно элите. Искусство делает элита. Искусство, истинное творчество — вообще элитарно.
В этом вопросе количество ценителей или хулителей или равнодушных или лжецов не имеет никакого принципиального значения. Возможно, многие удивятся, но 9/10-х художников — не художники, а просто мастеровитые, или не очень, ремесленники, а то и просто любители-дилетанты.
Ну и что?
При этом все, кто хотя бы один раз взял в руки кисточку, или карандаш, или иной инструмент, которым можно мазать, чертить, распылять и смазывать, желают считать себя художниками. Не говорю о фотографах. Там это само собой. Потому что это элитарно. Этот титул делает вас человеком. Вы сами начинаете себя уважать, даже если и не за что.
Сейчас ни у кого не возникает потребности владеть кистью так, как это делали 14-17 веках. Даже если и захотят, то не смогут. Не только потому, что краски другие, — воздух уже другой, менталитет, ритмы, психика людей и художников другие.
А те ремесленники, кто этого уровня достигают, тешат тем только себя и галеристов, превращающих их практические способности в кредитные билеты. Потому, как само по себе мастерство — только инструмент, не более. Надо этим инструментом знать или чувствовать, что выражать. Знать важно. Потому как самоанализ по факту многому помогает. Росту, например. Верной корректировке, исправлению слабостей и ошибок. Указанию пути и зрению проблем. Но если в сердце не вложена искра, всё тщетно.
Ой, как многим не хватает мозгов! Знаю по студентам, а об этом сайте вообще молчу.
Одного очень известного у нас фотографа спросили в одном журнальном интервью под занавес: "Какие у вас творческие достижения за последнее время?" "Достижения, — переспросил удивленно он, — да вот, мерседес недавно купил".
И сказал он это серьезно, с полным внутренним удовлетворением. А остальные только ему позавидовали.
Что же вы ещё хотите от этих людей?
На мой взгляд, художнику важнее то, что он сам хочет от себя. И плевать ему на весь мир, если даже весь мир против него.

...

Ответ раздраженному критику: "Это не амбиции, а шутка человека, который предмет знает не по наслышке или наглядке как вы, а изнутри, имея только живописной практики в академическом смысле 38 лет.
Ваш праведный гнев и непонимание происходят от приседания перед ярлыками и внушенными авторитетами. Внутреннего чувствования живописи вы не имеете, а следовательно не можете судить свободно и ясно. Ваше мнение несвободно от штампом имперского совкового воспитания, когда СССР — родина слонов.
Я имею смелость и основания выражаться свободно о предмете, о котором вы наслышаны от других, начитаны (а скорее и нет), определены другими, не имея ни возможности, ни чувтвительности, ни практики определить самостоятельно. Ну что значит ваше уханье аж с тремя восклицательными знаками, когда о колористике вы и понятия не имеете, когда толком и объяснить этого не можете своими словами и своими примерами. откуда такой дилетантический пафос при такой насильственной близорукости чувствительных рецепторов?
Это вы мне по учебникам, адаптированным для средней общеобразовательной школы, натации читаете? Для начала купите краски и из трех цветов своими руками гармонию составьте, а потом поговорим.
Причем тут прописные буквы, в контексте Леонардо? Причем тут его инженерные открытия?

Я же не про них говорил, — вы этого даже не приметили от пафосного гнева. Вы для начала Перуджино и Дуччо в подлиннике посмотрите,  а ещё посмотрите Учелло, Пьеро делла Франческо, Джованни Беллини в Милане и во Флоренции, в подленниках, прежде чем брызгать слюною на мою сорочку.
Что вы знаете о живописи, кроме как по книжкам картинки разглядывать? Или в Пушкинский раз в полгода сходить?
Вы краски своею рукой когда-нибудь смешивали не для малярных работ?
Так вот надобно иерархию чувствовать не попой, ни даже мозгами, что у вас есть, но обученным сердцем, - наитием, которого у вас, к сожалению, не наблюдается".

...

О Леонардо и критике:
Леонардо было наплевать, будет им кто-то очарован, вроде вас, или нет. Он просто честно делал свое дело. Делал искренне. Он больше исследователь, дизайнер, изобретатель, "шоумен" в современной интерпретации тех дел, которыми он занимался, уделяя им много более часов, чем живописи, чем живописец в своей конституции.
Это без сомнения блистательный и замечательный рисовальщик, исследователь формы, анатом. Но в живописи — он больше ученый, алхимик, сакралист, чем собственно живописец, как стоит понимать птицу во время полета.
Временами ему было скучно рисовать, потому что живопись как технология, как процесс, не была уже для него загадкой, не привлекала открытиями. Он стал томиться этим. Вспомните, сколько раз он бросал недописанное, не оканчивал картоны. Одна "Тайная вечеря" чего стоит! Почитайте, как она писалась, прежде чем фыркать. Но нет, это же трудно — в книжки лазить, узнавать, жертвовать другими занятиями. Легче необоснованно и праведно фыркать, зная, что за спиной у вас бетонная стена проштампованной авторитетности, академической завизированности, искусствоведческой лебезни.
Нет у вас свободы мнения. Вы в плену авторитарности безиндивидуальной просвещенности, без дерзновенности анализа, смелости вывода. Искренности вашей хватает только для эстетического ёрничества, пересмешничества, тявканья между слов других собеседников. Как эта тенденция мне надоела!
Вы вздыхаете: где критики? Где серьезные глубокие оценщики наших произведений? — Да они презирают такой ничтожный уровень обмена мнений. А заодно и уровень работ, не дотягивающий до критических замечаний. Им не просто скучно, им противно этим заниматься с таким материалом. Да к тому же бесплатно. Им жаль время, которое не по делу вы будите у них отнимать, ничего им не возвращая в форме мысли, или пластического ответа. О чем тут говорить? К кому взывать?
Только ко времени и в пространство!

С.Б. ответил мне:

" Олег!
Чувствительность, которой обладает любой человек, — это дар, который дается свыше. Вполне возможно, что Вы, рассматривая подлинники в Лондоне, не увидели сотой доли того, что досталось человеку впервые познакомившемуся с книжной иллюстрацией. А уж о возрастании качества полиграфии в наше время, не мне Вам рассказывать. Вы замахнулись на недостижимое, пытаетесь дозировать, кому сколько ... Не много ли на себя взволили?"

 
Я ответил ему:

-  Плебейство выражается не только в том, что плебей не замечает ошейника или петли на своей шее, но и в том, что он тоскует по ним, когда этот ошейник утрачивает, а петлю снимают.
Комиссарское прошлое воспитало в вас энтузиазм сказки, против реалий были. Вам мнится, что вы п… паром всего достигаете. И судить, оглядываясь на страну, конечно, можете. Только в области ваших претензий по теме моего признания у вас прокол вышел. Не удержались в рамках приличий и выявили свои природные и дидактические ограничения как нельзя выразительно. Только глядя на это со стороны, — это скучно и плоско банально относительно заявленной темы разговора. Разговора, кстати, начатого и ведущегося не с вами, и не для вас. Знаете, как называется человек, который влезает без приглашения в чужой разговор, не спрашивая на то разрешения, также как и тот, кто экпериментации с чужими работами проводит по тем же принципам? Или вам нужно, чтобы я вам как непонятливому очень дал-таки определение?
А то вы взялись увещевать за мир и дружбу в приватных беседах, а на деле только бузу развели. Где же ваши комсомольские принципы? Или я не к той партии принадлежу, которой вы ручкой есть, рапортуете, когда там даже не прикажут, а только бровью поведут?
Неординарное мышление вызывает у вас оторопь и выбивает затверженные основы из-под ног. Наслышанность и вера в химеры эстетические, которые у вас от механичности сознания процветают, ни есть понимание и знание предмета данного разговора в частности и искусства изобразительного вообще.
С таким упрощенным глазомером вам больно всё легко и просто по полочкам расставлять, лепить из котлетной мухи патриотический пафос оскорбленного слона за всю "обманутую" страну.
Увольте меня участвовать в разборе ваших проституированных бредней. Мне это без нужды, а вам к стыду. (В реплике аппонента содержались соответствующие посылы, которые опущены)

Другому писцу, упрекающему меня в том, что я зарвался в своих оценках был такой ответ:

О мастерстве.
- Определитесь, что вы вкладываете в понятие "мастерство", потом определите для чего оно, по вашему мнению, нужно художнику, для осуществления каких целей. Вопрос: "К чему мастерство, если с его помощью не выражается ничего более чем частный момент, который и фотографический объектив с успехом не меньшим и со скоростью несопоставимой может передать? Ну, ладно, скажете вы, — "а гармонии цвета? А колыхание масс живописного слоя, разве это не жизнь достойная сама себя?"
- Так вот тут вы и выйдете не на абстракцию, а на "абстрактный", а точнее на нефигуративный символизм. На символ, который стремится к архитипичности знака. И это уже не частный выбор индивидуальности художника, а железная логика формы, формальных процессов, идущих, стремящихся к логической простоте визуальных средств, при максимуме наполнения рефлексирующими смыслами. Общий закон свершённости: обезоруживающая простота совершенства формы, которая выражает не себя, а через себя принципиальные, вечные смыслы бытия. Все частные появления красоты — только осколочные фрагменты неведомой, несобранной, неосмысленной и неоглядной картины бытия. Не только внешнего, феноменального, но важнее — ноуменального, если хотите трансцендентного.
Но это пошла уже отчасти философия искусства. Ваш вопрос проще. Что такое мастерство?
Вот вы далее пишите:""Тупо смотрю на подпись к картине"...
Это не только ваша проблема.
Это проблема многих людей не пишущих, но интересующихся искусством вообще, и изобразительным в частности.

Что бы вы все делали, не будь названий?

А зачем они нужны, если сама картина, рисунок, фотоснимок и есть название себе самой, — его имя уже присутствует в нем. Только скрыто или открыто.
Когда вы пишите фигуратив, то он уже сам говорит о себе без вашей подписи. Вы лишь подтверждаете ею то, что зритель не ошибся в представлении, что он, зритель, адекватен художнику.
А что делать художнику, когда он в принципе не может быть адекватен своему теперешнему зрителю, так как он обгоняет время, и его зритель только впереди. Что же ему делать? Перестать подписывать свои произведения, нумеровать их как багаж в камере хранения до лучших времен. Или, не найдя понимания, запить с горя, сетуя на горькую судьбу. Или бросить все "фанаберии" и быть причёсанным современностью как заборные перекладины?
Вот и приходится, сжимая карандаш или древко кисти, смотреть вдаль и находить там лишь поэтические касательные к тому, что рождается из-под руки в надежде на чудо отражения духовного труда.
Как горное эхо, оно одних пугает, других бодрит".

Вот вы ещё пишите: "себе точно сказать, в чем его мастерство, а про Шишкина могу". На это можно сказать так: Относительно "хулиганит, не хулиганит".
За несколько десятилетий современный дизайн, особенно графический и театральный, а за ним кинодизайн (хотя Голливуд сильно напортил), выработали свой довольно ясный язык абстрактной коммуникации и чувственно-образных аналогий, поэтому говорить, что эти предметы имеют частное и субъективное значение, значит заранее расписываться в своей некомпетентности в этом важном вопросе.
Студенты художественного вуза уже на первом и втором курсе проходят эмоционально окрашенные условно абстрактные ряды. И делают эти работы довольно уверенно после полугода занятий. Без этой практики в дальнейшем профессиональном обучении делать просто нечего. И то, что в Художественных ВУЗах, готовящих станковистов эти проблемы презираются, беда общая, зависящая от состава и подготовки профессорско-преподаватель ского состава. Кроме того, весьма сильна установка на субъективность визуальных оценок.
Мнение это ошибочное. Раскрывать суть этого непонимания и ошибочности в рамках одного ответа долго, потребует множественного экскурса, поэтому если доверяете, то поверьте просто на слово. Или озаботьтесь этой проблемой всерьёз, и я вам помогу найти нужный информационный материал.
Учиться никогда не поздно, лишь бы было желание и возможности.

Вы пишите: "Мастерство -это умение так написать(нарисовать), что зритель видит, как же прекрасен мир. И видит это без всякой подготовки".
В ответ:
- Похоже вы находитесь в плену у природы вещей. Какой -то вещизм даже в мыслях преобладает.
... откуда возникает уверенность? От знания. От пребывания в том свете, где нет лжи и соблазнов даже на свой счет.
У вас это вызывает недоверие, — это естественно для определенного уровня восприятия. Это непересекающиеся потоки.
... Относительно того, что зритель видит.
Весь опыт поколений и истории искусств говорит. что зритель-то как раз и не видит, иначе Рембрандт не окончил бы свою жизнь в притоне для нищих, а Модильяни не спился бы от несоответствия этому зрителю, а Паскин не полез бы в петлю, и вашего любимого Вермеера не забыли бы после его смерти на 300 лет. А Бах, которого пришлось переоткрывать, а Моцарт, которого похоронили без гроба в общей могиле для бродяг и никто до сих пор не знает, где это было. Некуда просвещенной публики цветочки на его могилу положить.
Что, список продолжить? Или хватит? А что говорить про Малевича, Кандинского, Шагала, Татлина, Тышлера, Фалька, которых уели "товарищи" до того, что они не могли творить на родине так, как они хотели. Это что, тоже не дело их зрителей? А политика от кого берется, с небес что-ли?
... "Можно выбрать вместо учителя живописное полотно", — можно, но это все же суррогат обучения, хотя время и наши возможности, а точнее невозможности, многим не оставляют другого выбора.
Как говорил Сезанн: "Учится надо в музеях."